Отражение времени

Темой для большинства стихов стали рассуждения о времени. О том, как воспринимает общество текущее развитие истории. Что видит поэт? Развитие и процветание или полный регресс и упадок? Прошлое, настоящее, будущее – всё перемешалось!

О возможном возвращении к прежним временам - горькие строки Ильи Абугова: «…словно мы все вернулись назад в пещеры: ветер стучится, боязно выходить».

Большинству авторов пандемия представляется как остановка во времени и пространстве, как всеобщем, так и личном.

Восприятие сегодняшнего времени, которое ведет свой неумолимый отсчет – отображается в названии стихотворения Ирины Юрчук, где каждый день жизни во время карантина представлен как «Койко-день», когда «пропускает время людей сквозь строй», без разбора стремительно ведет свой неумолимый счет: «этому таблетка, тому укол. Этот задержался, а тот ушел».

Время описывается как трагическое, и поэты прибегают к шекспировским традициям чувственно-конкретного его изображения, поэтому появляется восприятие больного времени и болезненного пространства… Анастасия Коломейцева «Вены улиц резко опустели, мир застыл бескровный и больной, из своей неубранной постели, он следит внимательно за мной». Мир сузился до больничных палат в стихотворении Тамары Кузнецовой: «в мире из коридоров и палат, в нем наизусть изучены маршруты», а Лу Рамишвили делится своими эмоциями: «март с ноги залетел, и по всем законам я вошла в эту осень, как входят в кому».

Ника Батхен пишет – «...жизнь – закладка в алфавите на букве ХА»,

а Святослав Белковский заметил связь повсеместно вынужденной самоизоляции с принципом игры: «Так мило всё без перерыва! В любой стране. С любой страной. Бывает. Принцип домино. В процессе – стук. В итоге – рыба». Аня Умка Герасимова о незапланированной остановке: «Это был урок, сейчас переменка кончится антракт, и начнется пьеса…».

О закрытии границ, о невозможности передвижения, о жизни во сне во время карантина озвучивает свои мысли Виктория Сопрано Манасевич: «если это сон, то это кошмарный сон. Я открываю паспорт: исчезла виза». Виза – как единственно возможный и необходимый пропуск в саму жизнь, ставший непозволительной роскошью для большинства на мировом пропускном пункте.

Алина Бурмистрова ощущает вместе со всеми карантин как выключение из самой жизни: «Всё, что не сбылось и не случилось, надолго ли теперь на кнопке стоп?».

Человек оказывается потерянным во времени и пространстве, утрачивая свою идентичность, как лирический герой Ли Гевара: «Не помню, как звали меня, из какого года я выпал в эту засахаренную канаву…»

Лев Оборин так описывает ощущение времени: «когда нагрянул коронавирус мы заперлись вдесятером в замке, где время остановилось чтоб написать Декамерон», - своеобразного описания «Пира во время чумы».

Для других характерно понимание сегодняшнего ковидного момента как переломного. В стихотворении Олег Гришин так передает это ощущение: «Время, словно кинолента, рвется пленкой уходя».

Безумие времени, цикличность, повторяемость событий отмечается в строках Клементины Ширшовой, одновременно преходящем: «какой сегодня день, мой друг? который нынче год» – такой что все перевернет, а всё равно пройдет», Сергея Ивкина «я помню, что история – спираль но то что выше времени мне жаль предполагает массовое пенье…», Нестора Пилявского: «…теперь уже вам подданные мои выпадать из палат как из халатов и разбиваться на ступенях истории словно тонким костям в гробнице…».

О времени, как ожидании перемен, надежде на возвращение к нормальной жизни интересуется Юрий Татаренко: «Коронавирус, где же хэппи-эп? Апрель заклеен самоизолентой. И в первый раз попросишь ты на хлеб. И до сих пор на удаленке лето».

В ряде произведений происходит яркое описание гибели мира, о котором предположила Дарья Белова «Так и закончился новый мир. Мир сказок пластмассовых дураков. На блюдце несешь мне яблоко и зефир и нежно спрашиваешь – готов?»

Горестные мысли посещают и Аню Умку Герасимову: «Потихоньку кончается моя золотая сказка, у нее в конце как у всех, зияет дыра», о том, что мир изменился, и не останется таким же, как раньше, и о необходимости предпринимать меры говорит Татьяна Бурдакова: «давайте снимем маски, господа, наш прежний мир скончался от ковида и жить нельзя не подавая вида…» Эти строки вселяют уверенность в продолжении жизни и необходимости действовать…

О пессимистичном видении будущего в карантине повествует Дмитрий Брисенко: «Кстати, дети. Шел стотысячный день карантина, я растрескался, превратился в сухую глину, дети собрали меня по кусочкам и сложили в газетку…»

Образами времени становятся «самолеты», которых не видно в небе. Они не летают. Небо - «пустое небо», «швейное колесико» - как у Анны Сеничевой: «…и только бабушка Паула где-то швейным колесиком крутит планету». Сама жизнь воспринимается лишь как сон «где пахнет мир здоровьем и весной, где люди могут верить в Божью милость» (Тамара Кузнецова).